Через несколько дней я встречаюсь с Biffy возле пирса в Санта-Монике. На улице около 20 градусов тепла, несмотря на то, что на дворе декабрь, но никаких оголённых тел поблизости не наблюдается.
Очень странно. Им ничего не стоило играть полуголыми в минус четыре в Эдинбурге, во время празднования Шотландского Нового года. А ещё они играли в одних брюках на севере Скандинавии, и им всё равно было жарко. ("Это нормально после нескольких глотков текилы, – уверяет меня Саймон. – Правда, иногда хочется снять и брюки"). Я не могла не спросить: "Если у вас есть рубашки, почему вы никогда не надеваете их на сцене?"
Бен: Мы перестали надевать рубашки, потому что на концертах наша одежда обычно превращалась в лохмотья.
Как вы умудрялись это делать?
Саймон: В первых турах мы играли по 28 концертов за 30 дней. В конце концов, вся наша одежда слипалась и превращалась в огромный спутанный клубок. Если мы недостаточно потели, мы думали: что-то не так. Для нас очень важно отдавать всю свою энергию, до последнего. Вот поэтому в течение многих лет у нас и не было одежды.
Хорошо. Но теперь-то она у вас есть…
Саймон: Да, но теперь нам как-то неудобно играть, пока мы не снимем с себя рубашки.
Бен: Это мгновенно разрушает барьер между тобой и публикой. Потому что ты стоишь перед ними полуголый.
Интересно. А как насчёт того, чтобы намочить штаны? Это тоже разрушает барьеры?
"На сцене я могу контролировать свой мочевой пузырь, – говорит Саймон, настаивая на том, что подозрительное пятно, которое появилось на его штанах во время концерта, было от пота. Я вам не Ферги".
И с каких пор сэр Алекс страдает недержанием мочи?
"Ферги из Black Eyed Peas, – поясняет Саймон, вспоминая инцидент, произошедший с Ферги на сцене на глазах у всего мира. К счастью, Саймон и компания в курсе, как добежать до ближайшего туалета. Плохо то, что они чуть было не угробили свою карьеру".
"Я оказался на краю бездны, – говорит Саймон, вспоминая самый трудный год в своей жизни. – Ещё немного, и я мог бы лишиться всего». Biffy Clyro не приехали покорять Калифорнию ("Нет, совсем наоборот"). И не для отдыха. Они нашли здесь пристанище, чтобы сосредоточиться на работе. В самом начале 2012 года, когда парни начали записывать свой шестой альбом "Opposites", их преследовали проблемы, страхи и несчастья. Джеймс называет этот период "вторым рождением группы". Первоначально два отдельных альбома – "The Sand At The Core Of Our Bones" и "The Land At The End Of Our Toes" – в конечном счёте, были объединены в двойной альбом, общее время звучания которого составляет один час двадцать минут.
"Первый альбом рассказывает о том, как человек доходит до критической точки, и о тех дорогах, которые могут завести его в самые неприятные места, – объясняет Саймон. – Второй – о том, как можно взять ситуацию под контроль. В конце концов, мы хотим, чтобы люди заряжались энергией, несмотря на моменты грусти".
Альбом "Opposites" ("Противоположности") – это подробные, философские, местами отталкивающие мемуары, исповедь о сокровенных переживаниях, падениях и успехах.
"У нас много чего произошло, – признаётся Саймон, запинаясь от волнения. – У моей жены было несколько выкидышей в прошлом году. Это очень тяжело".
Проблемы, возникшие в семье Саймона, стали серьёзной проверкой для их отношений с женой и чуть было не привели к разводу. Сингл "Black Chandelier", который Саймон называет "песней о ненормальной любви", содержит косвенные намёки на семейные перипетии. В ней есть строки, выворачивающие душу наизнанку: "Ты вышвырнула моё сердце, как ненужную машину, я стар и изношен, от меня нет проку". Она вычеркнула тебя из своей жизни, как старенький "Пежо", который стоит без дела в гараже? Жестоко.
"Это привело к озлобленности, – объясняет Саймон. – Но, с другой стороны, я почувствовал внутри силу изменить обстоятельства". Возьмите песню "Victory Over The Sun" с "противоположной", второй части альбома. "Всё это благодаря тебе. Оставайся особенным, брат, оставайся верен себе", – умоляет Саймон, в то время как оркестр постепенно наращивает обороты, устремляясь к грандиозному припеву о том, как нужно изменять мир. Эта песня не о жене Саймона. Она посвящена Бену – его коллеге по группе и близкому другу, избавляющемуся от алкогольной зависимости. Калифорния с её программами реабилитации, пыреем, чистым воздухом и прекрасными пейзажами, стала идеальным местом для выздоровления.
Джеймс: Если здесь ты будешь пить днём, все будут смотреть на тебя, как на придурка. А если ты откажешься от выпивки в Шотландии, то все, наоборот, подумают, что с тобой что-то не так.
Саймон: Мы тут жили прямо как инструкторы йоги.
Джемс: Бен решил заняться серфингом. Но он боится акул.
Бен: Да, но это меня не остановило! Джеймс каждое утро проезжал около 9 миль на велосипеде.
Группе было очень важно оздоровиться и восстановить силы, но чтобы действительно прийти в норму, мало было просто скользить по волнам. Саймон смотрит на Бена, стеснительного парня с телосложением борца:
"Бенни несколько лет серьёзно пил, он начал терять интерес к происходящему. Часто опаздывал или вообще не приходил. Была ли группа на грани распада? Я тогда впервые подумал: чёрт, я ведь могу потерять не только жену, но и группу".
"Мы знаем друг друга с семи лет. Со своей будущей женой я познакомился, когда мне было 15. И что, чёрт возьми, мы бы делали дальше? – говорит Саймон. – Иногда мне хочется быть более удачливым, но тогда я, наверное, стал бы меньше думать о самой музыке. Мы не просто группа, а семья, и если мы не можем спасать друг друга, то кого или что ещё мы можем спасти?"
Угроза развала группы, маячившая на горизонте, заставила их выйти и зоны комфорта в том, что касается звучания. Конечно, в альбоме есть типичные для Biffy моменты: мощные припевы ("Sounds Like Balloons"), панк-рок ("The Joke's On Us"), стадионные кричалки ("Modern Magic Formula") и странная музыкальная мешанина с пугающим названием ("A Girl And His Cat"). Однако, наряду с привычными элементами, появилось нечто новое. В песне "Trumpet Or Tap" вокал Саймона обрёл невиданную прежде драматичность. В записи "Spanish Radio" принимал участие оркестр мариачи ("В теории это не должно было сработать"). Композиция "The Fog" вдохновлена саундтреками к фильмам Джона, снятым в 80-е ("Люди непременно спросят: "Что за хрень вообще происходит?"). В "Stingin' Belle" можно услышать соло на волынке ("Смесь стоунер-рока и шотландских народных мелодий"). В "Little Hospital" использовано 16 казу ("Я держал во рту одновременно четыре казу, это было круто!"). В "Biblical" мог бы звучать хор, поющий в жанре госпел ("Это, наверное, стоило несколько тысяч долларов, но мы всё же вырезали это к чёртовой матери"). В альбоме также есть первое гитарное соло Саймона ("Sounds Like Balloons"). Эту песню Бен описывает как "чересчур прямолинейную". "В том-то и вся прелесть двойного альбома, – говорит Саймон. – Можно прорисовать все детали огромной картины".
Несмотря на все душевные травмы, запись "Opposites" проходила в приподнятой атмосфере. Не в последнюю очередь благодаря траве, употребляемой в промышленных масштабах. После студийных сессий с её помощью парни пытались "расслабить мозги" (в Калифорнии сейчас можно всё, если ты используешь это в "медицинских целях").
Саймон: Если бы мы не были под кайфом большую часть времени, мы бы съехали с катушек и выпустили тройной альбом!
"Opposites" настолько амбициозен, что возникает вопрос, насколько велики ожидания Biffy. Не пришло ли для них время стать главным сюрпризом фестиваля в Рединге? Не должны ли люди предпочесть их в качестве хедлайнеров Гластонбери вместо каких-нибудь Mumford & Sons?
"Мы думаем, что готовы стать хедлайнерами, – говорит Саймон без особого энтузиазма. – Но это ощущение появилось не так давно – полгода или год назад. Теперь мы точно не боимся этого». Ну, а чего же им бояться? У них есть риффы размером с Бен-Невис, а когда-то давно они мечтали достигнуть величия Guns N'Roses. Перспектива стать ещё круче не особо их расстраивает. "Ну да, мы такие самоуверенные циники, – пожимает плечами Саймон. – Наше мнение о себе не особо изменилось с тех пор".
Когда группа начала выступать на больших площадках, Саймон переживал: не означает ли это, что они "продались"? "Раньше мы думали, что если ты собираешь стадионы, твоя музыка – отстой и не имеет отношения к настоящему искусству. Сейчас мы понимаем, что необязательно быть Рианной и прыгать вокруг танка".
А что не так с танком? В своём новом туре вы можете предложить что-то покруче? Может быть, военные татуировки?
"Пение хором вместе с толпой", – говорит Саймон.
Ок, все любят пение толпы, но некоторые вдобавок используют пиротехнику.
Джеймс смеётся: Не так давно все эти пиротехнические эффекты казались такими смешными. Да и сейчас тоже.
Саймон: Понимаешь, есть что-то до ужаса нелепое в том, что 20 тысяч человек собираются вместе, чтобы услышать, как какие-то парни играют свои песни.
Да что же вы такие скромные и скупые на слова? Почему вы не можете всерьёз взяться за покорение рок-н-ролльной вершины? Вам обязательно нужно выбирать самый трудный путь?
"Именно, – ухмыляется Саймон. – Выходит, что так!"
Если хочешь превратить свою группу в известный бренд, вряд ли назовёшь её Biffy Clyro.
"Вообще, да. Мы всегда были неудобоваримыми для многих людей", – соглашается Саймон.
Есть ведь слова попроще. Почему бы не назвать группу "Храброе сердце"?
"Мы же шотландцы, – усмехается он. – Мы рады быть аутсайдерами".
Возможно, это объясняет, почему в критический для группы момент они вдруг решают выпустить двойной альбом. Это всё равно что подойти к пустым воротам с завязанными глазами.
"А зачем менять то, к чему мы привыкли?" – смеётся Бен.
"Нам было бы проще записать 10 треков, но это у нас крови, – объясняет Саймон. Группы, на которых мы выросли, не собирали толпы. Концерты, которые изменили нашу жизнь, были очень интимными – там присутствовало около 13 человек. Мы не хотим стать очередными U2 или Muse. Мы хотим найти свой путь".
Они могут отнять у нас всё, кроме наших 20 песен... Ну, и так далее.
Можно только восхищаться тем, что группа создала себе имя, не идя на компромиссы. Видимо, суровые кельтские гены ответственны за потрясающее трудолюбие Biffy. Порой они сами придумывали себе ненужные препятствия. Они просто не могут иначе.
Саймон: Когда мы выступали в Royal Albert Hall и пели "Toys, Toys, Toys, Choke, Toys, Toys, Toys", мы думали: это чертовски странно. Могу поспорить, что в этом зале ничего подобного ещё не играли.
Джеймс: Первый свой EP мы записывали несколько месяцев. Ко времени его выхода мы ещё не играли ни одной песни из него.
Саймон: Мы никогда не боялись неудач.
Джеймс: Мы никогда не думали: вот наш шанс стать звёздами, давайте не упустим его. Самое главное – это то, что мы трое так долго вместе. Всё может измениться, но 15 лет истории так просто из памяти не сотрёшь.
В LA подобная позиция встречается крайне редко. Здесь многочисленные подражатели с радостью растопчут своих идолов, лишь бы добиться успеха.
"Некоторые люди пойдут на что угодно ради славы, – замечает Саймон. – Вас могут ненавидеть и обожать, но музыка – это не протаптывание дороги наверх".
Никто не мог бы предсказать, какой будет дорога Biffy. Кто знает, что могло бы произойти в Калифорнии, если бы не шотландская несгибаемость этих парней. "Opposites" – это не проект достижения славы, а настоящая рок-н-рольная работоспособность.
"Мы пережили самые трудные времена и понемногу идём на поправку, – заверяет меня Саймон. – Да, каждая чёртова группа говорит то же самое, но это и правда самый лучший из всех альбомов, которые мы записали. Мы хотим, чтобы это было нашим образом жизни. Мы никогда не стремились просто продлить успех. Сколько бы копий ни продал "Opposites" – 10 миллионов или 10 тысяч – мы будем двигаться дальше, и стремиться к большему".
Можно не сомневаться, что это героическое шотландское трио добьётся успеха, во что бы то ни стало. Потому что они не просто "очередная неизвестная группа". Они – Biffy Clyro.