Теория большой группы: интервью с Mumford & Sons | Статьи | British Wave

Фолковая группа, дающая концерты стадионного масштаба, которая... никогда не хотела быть такой. Недавно они представили рок-альбом, записанный в классических традициях жанра вместе с Аароном Десснером из The National и продюсером Джеймсом Фордом.

Группа Mumford & Sons нацелилась на массового слушателя. Выйдет ли? Конечно! Нужно ли для этого дать кому-нибудь в морду? А то! Даниэль Кох спросил, как всё это происходит.

С Mumford & Sons теперь считаются, это точно. Так было уже в нашу последнюю встречу незадолго до релиза их второго альбома "Babel", который они апробировали, отыграв выступление на бейсбольной площадке. Но сейчас у них есть собственный лейбл и на них обратила своё внимание даже не специализирующаяся на музыке пресса.

Признаков более чем достаточно: интервью в номере отеля в Soho House, новый жесткий менеджер с детским личиком и по настоящему милый представитель лейбла, с которым мы раньше не были знакомы. Из-за того, что мы прибыли на интервью не за полчаса, а за 10 минут, нас отчитали, как первоклассников. Это значит, что сначала будет ZDF (канал немецкого телевидения - прим. ред.). Ну, ладно. Классная дама с лейбла, с которой мы раньше имели дело, воздержалась от комментариев и порадовалась, что журналы вроде "Visions" и "Intro" всё ещё интересуются британцами и не мешают их с менстримовой грязью.

А группа? Крута как и прежде. Маркус Мамфорд и Уинстон Маршалл смутно припоминают последнюю встречу: "Было весело. Мы вроде о бородах говорили, да?" - ведут себя совсем как старые приятели. Уинстон сознаётся, что спал всего 3 часа, потому что до 7 утра танцевал в окутанном туманом подвале "Tresor" (один из самых известных берлинских техно-клубов - прим. ред.), "если его можно так назвать". Маркус Мамфорд меж тем зовёт бармена и по-быстрому нарезает нам на закуску к выпивке пару лимонов. "Твоё здоровье, чувак!"

Поздравляем: вы достигли той точки вашей карьеры, когда понимаешь, что тебе точно есть чем платить за аренду жилья, но всё остальное ты можешь потерять. Такой была и реакция на первую песню с альбома "Wilder Mind" - "Believe". В интернете по ней жестко проехались. Как ощущения? Чувствуете себя значимой группой с кучей врагов?
Уинстон Маршалл: Мне это даже нравится на свой извращённый лад. У меня всё примерно так и есть: всегда были проблемы с чем-то масштабным и я каждый раз спрашиваю себя, могу ли я по-прежнему верить любимым группам, если теперь их видишь только на Уэмбли.
Маркус Мамфорд: Это странно. Я почему-то хочу, чтобы этот альбом нравился не всем. Если бы мы получали только одобрение, всё бы можно было подогнать под общий знаменатель. Но мы гордимся этими песнями. До сих пор это всегда служило мерилом того, что мы достучимся до фанатов.

Что поражает, так это то, что до сих пор у вас всегда был ваш фирменный звук, в основе которого по большей части была игра Уинстона на банджо, а теперь вы сменили её на классические рок-аранжировки. Это был сознательный шаг?
Уинстон Маршалл: Ха, нет. Это определённо не спланированный ход.
Маркус Мамфорд: …скорее шаг в бездну.
Уинстон Маршалл: Если серьёзно: сейчас мы намного ближе к тому, чем всегда являлись. Маркус, до того как стать вокалистом, всегда был в первую очередь барабанщиком. Я был гитаристом, который играл во множестве групп. Мы знали, что этот звук в нас, просто раньше мы иначе расставляли акценты. Для посторонних это может выглядеть гигантским шагом. Самих себя мы этим не удивили.
Маркус Мамфорд: Всей этой фолк-трепотнёй всегда занимался лейбл, который и прилепил к нам этот ярлык. Мы всегда чувствовали себя рок-группой, которая просто играет на инструментах, которые более характерны для фолка. Усилители всегда работали с перегрузкой и мы отдавали всех себя, играя на сцене. 
Уинстон Маршалл: Такого в фолке не увидишь. Там ты пялишься в пол, пощипывая струны гитары и позволяешь волосам обрамлять лицо.
Маркус Мамфорд: Здесь справедливо и выражение: всем не угодишь. Сначала говорили "Круто, банджо!", а потом "Ну, блин, всё ещё банджо?". Сейчас нас будут обвинять в том, что мы используем электрогитары. И что? Пошли на **й! Мы знаем, что делаем.

Посмотрим, какая реакция будет на "Wilder Mind". Мы ещё не приняли окончательное решение. С одной стороны, Mumford & Sons определённо отказались от своей звуковой автономии с её движущими моментами, заставляющими притоптывать ногой в ритм. С другой, им удаются отличные, хотя и привычные рок-композиции, вроде заглавного трека "Broad-Shouldered Beasts", где голос Маркуса звучит намного более значимо. Их не стоит очередной раз упрекать в том, что они просто записали последний альбом с некоторыми вариациями. Что-то есть в их глубоком гитарном звуке, который переливается различными оттенками. И это не случайно…

В студии вы работали совместно с Аароном Десснером из The National и продюсером Джеймсом Фордом. Почему с ними?
Маркус Мамфорд: Аарон всегда был хорошим другом. Когда мы ему рассказали о наших планах, он стал хорошим другом, который хочет нам помочь. Я очень это ценю, ценю его методы работы и особенно его музыкальный вкус. Сборник, составленный им с братом - это одна из моих любимых записей.
Уинстон Маршалл: The National очень хороши в приукрашивании аналогового гитарного звука техническими штучками. Это делает их звук невероятно современным, но при этом они звучат как группа, которая могла играть и 30 лет назад. Поэтому мы очень рады, что смогли поработать с Аароном в Нью-Йорке. А Джеймс Форд - не мне рассказывать тебе, берлинцу, что он может. Simian Mobile Disco наверняка часто бывали в местных клубах. Он профессионал и самый располагающий к себе тип, который когда-либо стоял за микшерским пультом.

Время интервью практически истекло, когда в номер зашёл служащий отеля с 4 большими полиэтиленовыми пакетами с эмблемой сети магазинов цифровой техники. Группа попросила "Playstation" на вечер на случай, если совместный  футбольный матч с сотрудниками лейбла не сможет утолить спортивный азарт. Во всеобщем хохоте быстро замечаешь, что прежде всего Mumford & Sons редко позволяют себе взять паузу и отдохнуть, потому что им нравится проводить вместе время и в группе царит довольно приятная атмосфера.

Маркус Мамфорд: Я могу описать это так: мы целую вечность были в туре и несмотря на это, сделали перерыв всего в 2 месяца. Мы придавали этому большое значение и приступили к работе на добровольной основе. Все думали, что мы дойдём до этого года через 2. У нас не было студии, не было запланировано концертов. Не было никакого давления, даже ожиданий никаких не было.
Уинстон Маршалл: Это был очень открытый рабочий процесс, который нам хорошо удался. Каждый привносил свои идеи, не было какого-то лидера.
Маркус Мамфорд: Аарон неоднократно побуждал нас к этому. Порою мы чувствовали, что наконец-то осознали, что значит быть частью Mumford & Sons. Мы стали больше доверять друг другу, направляли друг друга и, несмотря на это, чувствовали свободу. Действительно близко к идеалу демократии.

Эксл Роуз определённо думает иначе.
Маркус Мамфорд: Разумеется, иногда есть моменты фрустрации, когда ты считаешь какую-то идею классной, а кто-то другой считает её дрянью. Тогда ты, конечно, думаешь "На х** демократию!" Но факт остаётся фактом: благодаря такому построению рабочего процесса Mumford & Sons могут существовать ещё долго. Я очень хочу как можно дольше быть частью этой группы.

Может кто-то не согласен или есть какие-то комментарии, Уинстон?
Уинстон Маршалл: Без комментариев.