Что-то удивительное обязательно изменит наше поколение. Интервью Патрика Вулфа | Статьи | British Wave

Для эклектичного музыканта Патрика Вулфа никогда не существовало рамок, установленных шоу-бизнесом (к вящему неудовольствию многих рекорд-лейблов), что Патрик всегда демонстрировал в своей музыке и своем поведении.

Свое десятилетие на сцене Патрик отмечает релизом "Sundark and Riverlight", в котором пересматривает самые известные и важные произведения в своей карьере.

Журнал The Hunger встретился с Патриком, чтобы откровенно поговорить о состоянии музыкальной индустрии и о том, почему он никогда не соответствовал стереотипу "как выглядит гей".

Последний альбом "Sundark And Riverlight" отмечает десятилетие вашей творческой карьеры. Как бы вы описали этот путь?

Это как тренировка, ведь я всегда мчусь вперед к новым свершениям, но иногда полезно оглянуться назад, чтобы понять, что как автор ты сделал не так, оценить ошибки и сильные места, понять, что можно было сделать лучше. Я лучше понимаю себя, вижу границы, которые я должен пересечь.
"Sundark And Riverlight" - выбор сильнейших частей и посланий из моих песен, к которым я применил акустическую и классическую формулу, чтобы очистить музыку и раскрыть основу произведений.

Я захотел увидеть их нетронутыми художественным оформлением. Чувствую, что действительно сделал полный круг: у меня была мировая известность, период профессионального исполнения и некоторые трудности в эмоциональном плане. Сейчас я готовлюсь к следующему десятилетнему циклу. У меня есть время, есть кое-какие записи, но также я работаю над историей и образом артиста, которым хочу быть в будущем, и идеей, которую я должен буду нести.

Ваш альбом - это не сборник лучших хитов, а своего рода музыкальная биография. Как вы пришли к этому?

Это как автопортрет, использующий все ингредиенты из прошлого и, как я хотел бы видеть себя в качестве писателя и музыканта. Меня раздражает современная музыка. Я все еще надеюсь услышать нечто захватывающее. Поп-музыка - это весело, но это танцевальная музыка для сжигания калорий. Я могу слушать Ники Минаж, но только чтобы похудеть. Вот почему мне нужно сделать что-то чистое, обнажённое, и это мой ответ поп-культуре в данный момент. Я знаю, что нахожусь на правильном пути, после того как принял участие в выставке Эдварда Мунка в галерее Тейт Модерн.

Я как раз заканчивал альбом и ставил под сомнение проект, пока не оказался в маленькой комнате, где была та картина, нарисованная в нескольких вариантах и изучаемая в течение шестидесяти лет. Моя мать художник, и она объяснила, что некоторые художники, имея идею, затем пытаются рассказать о ней иначе, как другую историю. Я не сравниваю себя с ним, хотя Мунк писал, немного отклоняясь от нормы. Я всегда любил истории людей, которым плевать, что о них говорят.

Альбом чётко разделён на две противоположные части: "Sundark" -  меланхоличный, в то время как "Riverlight" более радостный и полон любви. Как эти два различных вида вдохновения влияют на ваше творчество?

Я думаю, что песни всегда выходят из чего-то настолько необъятного, что я не могу ничего с этим поделать, потому пишу об этом. Возвращаясь к тем яростным дням в школе, когда я чувствовал, что писать песни - это способ выплеснуть  весь внутренний страх и ненависть из себя. То же самое было, когда я серьезно влюбился: ты чувствуешь что-то настолько глубокое, что не знаешь, как справиться с этим, или выразить. Это слишком тяжело, чтобы жить с этим, потому я выпускаю наружу и передаю аудитории все чувства своего пути  через горе или счастье.

Меня всегда привлекали песни, даже самые тоскливые, в них все равно присутствовало выражение надежды. Такие мои песни, как "The City" или "The Magic Position" - в них есть чувство потери и грусти. Я чертовски ненавижу однобокие песни о счастье и радости. Мой альбом не о свете и тьме. "Riverlight" выражает реку, как вакуум света, но все же вы видите отражение от темного источника. "Sundark" означает свет, но мрак исходит от источника света. Это явно не однобоко.

Мы видим гусли на обложке альбома - инструмент, подаренный российскими поклонниками. В "Bermondsey Street" также присутствует интро на русском языке. Как у вас получается такая связь с поклонниками?

Когда я еду в Польшу или Россию, то знаю, что то, что неуместно в Англии и западных странах, широко используется для развития гражданского права и равной политики в другом месте. Польша вышла из коммунистической эпохи. У них никогда не было 60-х, панка, рок-н-ролла, или Мадонны, которая своей "Like A Virgin" дала бы им повод для мятежа через музыку. Новая версия песни может быть здесь некстати, но я знаю благодаря интернету, что люди слушали её и она очень много значит для моих юных русских и польских поклонников.

Обращения, которые я писал в "Hard Times" и "The Libertines" имеют отношение к ним, и когда я выхожу к зрителям, они должны видеть, что тот, кто на сцене, является открытым геем, которому плевать на арест или штраф. Кого-то это вдохновляет и придает немного мужества. Я не был в 60-х и 70-х годах в Англии или Америке, но я здесь сейчас, и это захватывающе, потому что я не думаю, что был создан для музыки, поскольку это превратилось в типичную коммерческую и консервативную индустрию. Часть страны всё ещё нуждается в бунтарском духе, двигающем людей вперед.

Чем отличается этот акустический тур от остальных ваших шоу?

Я скучаю по тому, как двигался на сцене и заставлял людей двигаться, это то, чему я прекрасно научился за последние десять лет, это моя вторая натура. Это то, что я принес в жертву, чтобы расти как музыкант. Этот тур тоже будет сложным, но совсем иначе. Я часто использую руки, и моя работа с инструментами очень сложна, начиная от рояля и заканчивая укеке, альтом и арфой.

Я действительно стал работать с инструментами более мастерски. Некоторые люди считают туры хлопотными, но для меня они захватывающи и полны острых ощущений. Вы понимаете разницу в увлечении, совершенствовании и в том, как люди реагируют на музыку, как это связывает разных людей на долгое время, и как по пути они растут и приобретают музыкальный опыт.

Я бы с радостью взял с собой в дорогу свое шоу из лондонского театра "Палладиум", если бы у меня были средства. Это было хореографическое, очень зрелищное шоу, но в настоящее время театр стал придерживаться простейшей поп-музыки, то есть музыка ушла на второй план. Я хочу быть уверен, что этого не произойдет со мной. У меня уже был период, когда визуальное представление несло вторичный характер, но я не хочу переставать играть честную и действительно хорошую музыку, которая идет от сердца.

Для этого потребуется много репетиций, и будет довольно трудно придать оригинальность каждому выступлению. Тем не менее, есть некоторые замечательные вещи, которые можно создавать, сочетая музыку и театр, но не как это делает Эндрю Ллойд Уэббер.

Лондон является центром музыки, моды и искусства. Каково ваше отношение к общей атмосфере города?

В течение 29 лет я живу в Лондоне, и все это время Англия терпит настоящий культурный и экономический спад, музыка цепляется за прошлое. За последние сто лет из огромной империи Британия превратилась в маленький остров с очень большим эго. СМИ на самом деле не имеют никакой власти, лишь усугубляют все. К счастью, у меня есть возможность путешествовать во время тура, но я также люблю свою местную аудиторию. Я бы никогда не усомнился в англичанах или в их уровне интеллекта.

Телевидение в упадке, никакой киноиндустрии, все основано на реалити-шоу. Нет больше сценаристов или костюмеров, все окутано мрачной реальностью. В этот момент страна принимает консервативные решения, вместо того чтобы идти на риск и быть смелее. До появления панка был также весьма угнетающий период в музыке и кино. Должен произойти крах культурной плоскости, люди должны понять, в какой они заднице. У меня так много веры в то, что в Англии произойдет новое движение.

Я вырос в государстве, которое полагается на тот факт, что это Великобритания, но она больше не великая. Ей необходимо обрести снова свое величие, и это должно исходить не от правительства или телевидения, а от молодежи и людей, которые злятся на эту страну. Я определенно хочу быть частью этого.

В треке "London" вы поёте: "I Wash Myself In Your Grey Riverlight"...

Лондон у меня в крови. Я помню, как бродил по улицам ночью или утром, когда вокруг никого нет, или когда люди только вставали на работу. Я останавливался у реки и наблюдал вокруг серые цвета, которые, я думаю, довольно трудно найти где-либо еще в мире.

Река серая, небо серое, так что вы умываетесь в этой постоянной грусти. Лондон очень печальный город. Я думаю, что песня наталкивает на мысли о самоубийстве, но образно больше о перерождении. Я очень сильно хотел уехать из Лондона и путешествовать, так что идея прыжка в реку - все равно, что окунуться в море или куда-либо еще, чтобы духовно очиститься в этой реке с богатой историей. Это песня о месте на мосту Ватерлоо, с которого можно увидеть две разные стороны: где я родился, и где я хочу переродиться.

Однажды вы сказали: "Я не собираюсь быть скрытным". Как вы совмещаете известность и личную жизнь?

Мне комфортно с моим уровнем известности. Если становишься честным во всем, будь готов, что это шокирует многих, но я нормально себя с этим чувствую. Конечно, страшно, когда кто-то одержим тобой. Хорошо быть загадочным, если ты честен сам с собой, не выставляя это напоказ. Говорить о том, что ты ешь на завтрак, ни разу не загадочно, и все подобное я нахожу унылым, но люди думают, что знаменитости вроде как честны с ними. Twitter, например. Я никогда им не пользовался. Люди предпочитают делиться со всем миром своими личными неудачами, драмами и говорить на скучные темы. Мои поклонники с большим уважением принимают наши отношения с Уильямом. Он занимается мерчандайзингом на гастролях, и они понимают, что его присутствие в туре приносит мне счастье.

Есть ли современные британские художники, которыми вы восхищаетесь?

Есть одна художница, Сара Мэйпл, которая действительно поразила меня пять лет назад. Она мусульманка, которая подняла вуаль, чтобы выразить женскую сексуальность через удивительное искусство. Существовало много споров, но она смелая и творит радикальные вещи, то, что должно быть сделано, сказано, и создано в искусстве не только ради спора. Она действительно мне нравится.

А кого бы вы пригласили на ужин, выбирая в качестве гостей артистов из прошлого?

Квентин Крисп - он милый,  и я был бы рад встретиться с ним. Он был писателем, мечтателем, и искренним персонажем. Жан Кокто - я действительно одержим всем, что он сделал. Кларк Гейбл - я мог бы быть его Скарлетт О'Хара на ночь, как в фильме "Унесенные ветром", который я недавно посмотрел. Мне советовали его посмотреть в течение многих лет, и я обязательно буду иметь при себе этот красивый фильм даже на необитаемом острове. Также "Орландо" - я люблю этот фильм, в котором главный герой проходит через период изменения пола, и смысл в том, что вы можете быть всеми этими людьми в течение одной жизни. Мужской, женский, война, любовь - я думаю, это очень хорошая метафора для жизни. Возвращаясь к гостям, Люсия Памела - изумительная блюзовая и джазовая певица, которая рассказала миру через безумное звучание альбома о путешествии на Луну на розовом кадиллаке. Я определенно хотел бы задать ей вопросы. И еще Джони Митчелл, конечно.

Чего нам ожидать от вас в будущем?

Это будет апокалипсис, полная перезагрузка. Никто не осознает этого и не узнает меня. Мне нужно проанализировать все и вернуться полностью обновленным. За следующие десять лет я собираюсь применить все, что узнал, на практике. Я понял это, просмотрев свои старые работы и осознав вещи, которые я уже познал и те, которые только предстоит исследовать.

Чего вы желаете больше всего?

Я желаю новой волны художников и музыкантов. Я очень хочу увидеть замечательное пяти- или десятилетнее движение искусства, музыки и моды вместе взятых. Я говорю не об успешных группах, а об артистах, которые позиционируют себя революционными. Все готово, технология готова, в политике все достаточно плохо, поэтому я уверен, что-то удивительное изменит наше поколение. Я жду следующего счастливого движения, и я был бы очень рад, если что-то значимое произойдет в истории. Я оптимист, потому вижу во всем хорошие знаки.

Перевод для BritishWave.ru: Настя Беликова