Beck In Black. Интервью с Беком Хэнсеном | British Wave

После шести лет затворничества в студии и серьезной травмы спины Бек возвращается в строй со своей лучшей пластинкой за долгое время. Йен Коэн встретился с музыкантом.

Когда Бек Хэнсен в 90-х выпускал такие революционные, менявшие жанр записи, как, например, "Odelay" или "Mellow Gold", они поражали так, как редко может современная музыка. Существовало даже такое предположение: они на самом деле были записаны для будущего, лет этак двадцать спустя, когда музыка будет ненасытной, а люди не будут проводить границы между хип-хопом, кантри, роком, альтернативой и инди. Беку наверняка придется по вкусу 2014-й, считали тогда.

Не совсем. 43-летний Хэнсен и я находимся в Capitol Records Center, в Лос-Анджелесе, где мы обсуждаем его новый LP "Morning Phase", который он называет похожим на Грэма Парсонса, The Byrds и других классиков "калифорнийской музыки" сорокалетней давности. Два дня назад прошла церемония "Грэмми", после которой говорили, в основном, о том, можно ли белому парню в одежде из секонд-хэнда распространять рэп-музыку с позитивным посылом, и о том, как творческий союз Кендрика Ламара и Imagine Dragons демонстрирует возможность смешения хип-хопа и рока.

Хэнсен смиренно признает: "Я сейчас что-то вроде невидимого влияния".
Он прав, если имеет в виду, звучит ли сейчас кто-то, как он. "Повсюду можно услышать Radiohead, Arcade Fire и Джека Уайта. Иногда я слышу мэйнстримную кантри-композицию с битом хип-хопа и думаю: "И вот это мое влияние?".

И правда: Бек настолько спонтанен и своеобразен в своем творчестве, что можно звучать похоже на некоторые альбомы Бека, но не на него самого.

"Мне нужно напоминать себе, что многие вещи на "Mellow Gold" и "Odelay" еще не появились или не были распространены. Это было замечательное время, жалко, что я тогда не записал больше пластинок. У меня была своя территория, и все это еще не звучало в рекламе автомобилей".

Но в более широком контексте "невидимое влияние" подразумевает, что Бек стал отшельником музыкальной индустрии в прошедшем десятилетии. Это играет немаловажную роль в построении сюжета его нового альбома, "Morning Phase". В некотором смысле он был более занят, чем когда-либо после выхода в 2008 его последнего настоящего LP, "Modern Guilt". Он написал и спродюсировал целый альбом для Шарлотты Генсбур, выступил продюсером для Стивена Малкмуса и Терстона Мура. Кроме того, у него была совместная работа с Bat For Lashes и проект "Song Reader" – 20 треков, выпущенных в виде нотных записей. Он подарил несколько песен фильму "Скотт Пилигрим против всех" и написал еще сотни других, которые мы никогда не услышим.

Описывая, что случилось после "Modern Guilt", Хэнсен говорит: "Я каждый день был в студии, и время от времени случался какой-нибудь альбом-трибьют Каэтану Велозу, или я делал что-нибудь с Дугом Эйткеном (он хотел записать версию "I Only Have Eyes For You"). Я не выступал особо, я сидел в лаборатории".

Его сдержанность по отношению к выпуску LP говорит о том, что Бек приспосабливается к современности, поскольку традиционные альбомы теряют влияние, а их продажи падают. И все же, возможно из-за той эпохи, откуда он пришел, люди гадают, когда же будет следующий альбом Бека, словно все, что не входит в формат альбома, не считается.

Шесть лет между "Morning Phase" и "Modern Guilt" – это немало, но в действительности Бек записал всего один лонгплей за десятилетие. "Люди не знают того, что "Guero" и "The Information" были написаны в 2003-2004". Дальнейший выпуск отдельных песен и синглов был бы равнозначен уходу на пенсию.

"Modern Guilt" почти истощил меня", – признает Бек. С одной стороны, он имеет в виду трудный процесс записи: "Мы были так ограничены в сроках с Danger Mouse [продюсер], что просиживали до шести утра, семь дней в неделю, 18 часов в день". Бек известен тем, что может проводить в студии до года, оттачивая треки, но в "Modern Guilt", он признается, "многое было передано в чужие руки: "Скажете, когда будет готово". 

Однако за этим строгим режимом записи скрывается более серьезная проблема, которую Бек не хотел озвучивать до недавнего времени: когда записывалось видео для "The Information", он слишком долго находился в доспехах и получил травму спины, которая чуть не положила конец его карьере.

"Я об этом много не говорил, потому что решил, что поправлюсь. Я не думаю, что людей это особо волновало".

Физические обстоятельства не позволили Беку играть на гитаре и петь в полную силу. "Запись "Modern Guilt" была похожа на работу с завязанными за спиной руками". Неудивительно, что "Modern Guilt" звучит не как триумф, а как освобождение от боли. Великолепно записанную и размеренную пластинку Бек описывает как "момент между тьмой и светом, промежуточное состояние. Это не бездна, но это и не яркое солнечное утро".

Это еще и переломный момент в карьере Бека, когда от него больше не ждут "еще одного "Odelay". Попытки Бека соответствовать невозможно высокой планке, установленной тем альбомом, выливались в работы, которые (за исключением одной) встречали тепло, но с легким разочарованием.

Хотя психо-фолковый "Mutations" был первым альбомом после "OK Computer", который был спродюсирован Найджелом Годричем, он был преподнесен всего лишь как временная мера. Таким же его Бек видит до сих пор.

"Я удивляюсь, когда я встречаю молодых музыкантов, и они упоминают "Mutations". Я думаю: "Вы знаете этот альбом?".

"Midnite Vultures" должен был стать "новым "Odelay", но так далеко зашел в фанк, хип-хоп и R&B, что многие, по вполне понятным причинам, восприняли его как пародию, и к тому же не очень удачную. "Guero", имеющий испанско-английское название, как и "Odelay", и располагающий зажигательным треком "E-Pro", задумывался как сэмплово-психоделическое возвращение в форму после отрезвляющего, как холодный душ, "Sea Change", вышедшего в 2002.

Однако перед выходом "Morning Phase" именно "Sea Change" стал тем самым стандартом, будучи первым альбомом Бека, который звучал "вечным", а не "опережающим время"; переход к такому звучанию можно сравнить с серьезной ролью для актера-комика, как, например, роль Джима Кэрри в "Шоу Трумана". Пластинка, вдохновением к которой послужили Серж Генсбур и Леонард Коэн, привлекла новую аудиторию своими смелыми исповедями и получила редкие пять звезд от "Rolling Stone".

Беком двигала ностальгия по "Sea Change": сначала он снова собрал всю группу – гитариста Смоки Хормела, басиста Джастина Мелдал-Джонсена, клавишника Роджера Джозефа Мэннинга-младшего и ударника Джоуи Варонкера. Плюс к этому, его отец Дэвид Кэмпбелл снова выступил в роли аранжировщика струнных и духовых. Около трех лет назад Бек пытался записать одну из песен с "Morning Phase" в Нэшвилле, но из-за травмы спины "отложил ее на несколько лет, потому что хотел сделать все подобающим образом и самому играть на гитаре". А затем он понял, чего ему не хватало.

"Мы [с группой] играли на благотворительном концерте Нила Янга, и все мы собрались сыграть песни с альбома "Sea Change" впервые за десять лет. Возвратившись к тем песням, я решил: "Мы должны еще раз это сделать". Понадобилось около года, чтобы всех собрать".

Почти все, кто принимал участие в создании "Sea Change", стали гораздо менее доступны, чем в 2002.

"Они занимаются другими делами, но мне нравится думать, что у нас есть что-то вроде семьи. Мы собрались, мы провели годы на сцене, мы через многое прожили", – говорит Хэнсен.

Мелдал-Джонсен был продюсером блокбастера M83 "Hurry Up, We're Dreaming" и работал басистом в туре Nine Inch Nails, а Грег Курстин стал номинированным на "Грэмми" продюсером P!nk и Келли Кларксон.

"Становится все сложнее и сложнее заполучить их, – говорит Бек. – Я не из тех музыкантов, у кого есть группа, к которой можно возвращаться десятилетиями. Они все были очень отзывчивы, даже когда это было им финансово невыгодно".

Но хотя репутация "Sea Change" растет с каждым годом, Бек понимает, что "Morning Phase" могут встретить с таким же скептицизмом.

"Когда мы на концерте играем что-то из "Sea Change", некоторым это очень нравится, а другие просто... (тяжело вздыхает). Я люблю играть те песни, особенно перед восприимчивой аудиторией. Это альбом, который приобретает больше смысла, после того как люди привыкают к нему".

Фраза "привыкают к нему" обращает на себя внимание, учитывая холодность текстов и спокойную музыку "Morning Phase". Смогут ли люди отождествить себя с этими песнями? Предыстория "Sea Change" позволила людям понять, что хотел сказать Бек: в конце концов, тот альбом официально отмечал размолвку – Бек расстался со своей невестой Леей Лаймон после почти десяти лет совместной жизни; к тому же он вышел после грубого, похотливого "Midnity Vultures". Такой драмы нет в истории "Morning Phase" – Бек счастливо женат на актрисе Мариссе Рибиси, он любящий отец. Также стоит упомянуть его связь с сайентологией (его отец тоже был сайентологом, как и Рибиси), широко известную и иногда осуждаемую фанатами, но все же редко самим Беком обсуждаемую.

Он заявляет, что "Morning Phase" родился из гораздо менее счастливого периода, нежели "Sea Change", особо не распространяясь. Травма? Поиски нового лейбла?

Бек делает намеки на нечто вроде духовного пробуждения: "В двадцать всегда присутствует некая напряженность, все четко поделено на черное и белое, а если что-то не получается, то кажется, что ничего уже не вернуть. И есть такой момент – у кого-то он наступает в двадцать, у кого-то в семьдесят – когда человек понимает, что маятник, отклонившийся в сторону тяжелых времен, всегда должен будет вернуться на место".

Принятие действительно стало ключевым словом для Бека, особенно в отношении его раннего творчества. У него были печально известные антагонистические отношения с новыми фанатами, когда "Loser" стал хитом: Бек играл джаз-панк версии песни, совсем ее не играл, поджигал инструменты на сцене; сегодня он относится к этому как к неудачной стрижке или глупой цитате в школьном альбоме. Я удивляюсь каждый раз, когда он произносит название "Loser" – это вам не Radiohead с их "Creep".

Выход "Morning Phase" отметит двадцатилетие первого альбома Бека, выпущенного на крупном лейбле, – "Mellow Gold". В то время его рассматривали как "Loser" плюс 11 недоразумений, которые не были "Loser"; как и в случае с "Last Splash" от The Breeders, многие возвращали альбом в магазины, но те, кто его сохранили, превратили его в одну из самых долговечных записей 90-х. Зато это позволило любителям приобретать CD со скидкой наткнуться на "One Foot In The Grave" и "Stereopathetic Soulmanure", и в свете убогой фолк-музыки, которая циркулировала в Нью-Йорке и Массачусетсе посредством обмена кассет, очевидно, что некоторые музыканты приняли тогда звучание Бека и подход к ней близко к сердцу. То, что было издано лейблом, было лишь верхушкой айсберга.

"Были еще два альбома, которые я записал с Кальвином [Джонсоном] на K Records, они у меня есть, – говорит Бек. – У меня было много кассет, которые я тогда записал, они никогда не увидели свет, некоторые – вполне заслуженно".

Хотя 90% его работ останутся недоступными публике, Хэнсен не растерял свою буйную креативность к сорока с лишним годам.

"Я записал альбом в 2008 и, можно сказать, отложил на неопределенный срок. Я записал около двухсот песен или идей, может три или четыре из них могли бы стать чем-то стоящим. Я не был уверен, что людям это придется по вкусу".

Некоторые треки впоследствии стали синглами, но что интереснее, возможно, он пытался записать пластинку сразу вслед за "Midnite Vultures".

"Я экспериментировал с высотой голоса, всякими арпеджио и хип-хоп ритмами. Но теперь это есть в каждой поп-песне. Это было интересно шесть лет назад, это было необычно, но в свете "Yeezus"... Я должен был начать сначала, сделать что-то свежее, что-то обратное тому, чем я занимался годами".

Хотя он говорит о маятниках, кругах и циклах, "Morning Phase" – о движении вперед, несмотря на свое ностальгическое звучание. При обсуждении выступления на "Грэмми" вместе с Дэйвом Гролом и Трентом Резнором, которые, наряду с самим Беком, являются последними великими представителями альтернативной нации, Хэнсен оценивает картину в целом:

"Они всегда были на ступень выше. Когда закончились 90-е, я был на сцене всего пять или шесть лет. И сейчас: "Как, уже 2014?". Может, другим последние двадцать лет показались пятьюдесятью, но я всего лишь работал над идеями. Я только разогреваюсь".