Faith No More: "Будучи артистом, частенько приходится говорить "иди на х**" | British Wave

Они всегда играют на грани разных стилей, они выжили после того, как Кортни Лав побывала их фронтвумен, пережили падение Берлинской стены, безумие музыкальной индустрии и неистовство сотни тысяч фанатов Metallica. И как-никак они несут ответственность за Nirvana и Limp Bizkit.

Добро пожаловать в диковинный мир Faith No More, которые часто шли впереди времени. Их отчасти пророческая игра без границ продолжается - вышел их первый альбом со времён 1997 года и группа оглядывается на своё прошлое.

18+ Внимание! Ненормативная лексика

Фронтмен Майк Паттон и басист Билли Гулд пригласили нас в репетиционную студию в даунтауне Окленда, принадлежащую группе. У этого места резкий контраст с ультрахипповатым Сан-Франциско. Разве что только виден мост, соединяющий Сан-Франциско и Окленд. Здесь есть свой skid row (печально известный район бездомных в Лос-Анджелесе - прим. ред.) - последний бастион наркоманов, бродяг и музыкантов, которые не могут себе позволить роскошные лофты. Беспокоиться о деньгах Faith No More не приходится: их реюнион-тур 2009-2012 был триумфом, зрителей было больше, чем на первоначальном этапе их творческого пути. Им не нужны ни лейбл, ни менеджер, ни дорогущая студия, ни продюсер-легенда. Паттон и Ко создают всё самостоятельно. В том числе высококачественный хаос, крепкий кофе, а ещё поддерживают непринуждённый разговор.

Много лет вы руками и ногами упирались, отнекивались от реюниона, а в 2009 году всё же сдались. Почему?
Билли Гулд: К сожалению, я в тот момент не присутствовал, но Родди, наш клавишник, играл свадьбу и пригласил всю группу на торжество, несмотря на то, что мы не виделись 10 лет.
Майк Паттон: На свадьбе мы просто разговаривали, но не о музыке. Говорили о личных вещах и травили байки. Как стариканы на Кипре, режущиеся в нарды.
Билли Гулд: Тогда мы осознали: чёрт, мы же провели вместе половину жизни. Поэтому решили видеться чаще. А в какой-то момент подумали: окей, а почему бы нам не отыграть пару шоу?

… которые оказались столь успешны, что создалось впечатление, что Faith No More  сегодня популярны как никогда.
Майк Паттон: Это всё болезненное увлечение для старичков. Я думаю, что так даже лучше. Когда мы где-нибудь выступаем, то видим так много молодых людей, которые ещё даже не родились, когда мы выпускали "The Real Thing" и "Angel Dust". Подозреваю, что их с собой приводят старшие братья и сёстры. Только вот что им в нас нравится - понятия не имею. Может для них это что-то вроде похода в зоопарк, как на животных поглазеть. Как будто мы те самые обезьяны, на которых непременно надо взглянуть.

Причём вы превысили весь лимит ожидания. Почему после этих трёх лет вы решились на запись альбома?
Билли Гулд: Лично я сразу хотел писать альбом. Я очень скучал по работе с группой. Но я могу понять, почему этого не хотели другие: парни хотели посмотреть, действительно ли они готовы к этому.
Майк Паттон: Забавно, что мне-то ребята ничего не говорили насчёт альбома. Они почти год работали над песнями и держали всё в секрете. Наверное, потому что знали, какой у меня скепсис к тому, можем ли мы в принципе создать что-то, что будет актуальным. Как-то раз Билли позвал меня к себе в гости и показал несколько треков. Единственное, что я подумал: "Это чертовски здорово". Когда я спросил, что это, он сказал: "Новые песни Faith No More".
Билли Гулд: Мы немного обманули его насчёт того, что у нас есть в запасе.
Майк Паттон: Они знали, что я против камбеков и реюнионов. Есть группы, которые таким способом совершили одно из худших преступлений перед человечеством. Если бы меня спросили напрямую, буду ли я участвовать в записи нового альбома, я бы скорее всего ответил отрицательно. Но я столкнулся с тем, что звучало по-настоящему хорошо. Поэтому я не мог сказать нет.

Чем старые Faith No More отличаются от новых? 
Майк Паттон: Быть членом этой группы больше не такой стресс и теперь между нами царит доверие. Это, видимо, возраст - наверное, самое простое и точное объяснение. Мы в согласии с собой, группой и своей музыкой. Новые песни создавались так быстро и просто, как никогда раньше.
Билли Гулд: Огромная разница в том, что группа больше не делает того, в чём не согласна друг с другом на 100%. Если кто-то из нас не уверен, то мы перестаём это делать. Раньше было иначе, потому что лозунгом было: "Если 3/5 согласны, то оба оставшихся могут идти на х**" (смеётся). Это была единственная возможность быстрого решения конфликтной ситуации, поскольку мы очень разные люди. И мы обсуждаем всё - и не всегда это приятно. Но если кто-то с чем-то не согласен, то мы заканчиваем работу над этим.

Поэтому сейчас все  D.I.Y. (Do It Yourself - Сделай это сам - прим. ред.) - свой лейбл, менеджмент, продажа билетов?
Майк Паттон: Раньше постоянно говорили: "Вы должны сделать это и это. Вам нужна студия, которая стоит столько-то, продюсер и ассистент". Вся эта херня, в которую мы никогда не верили, но о которой всегда думали, что это сопутствующее зло. Так в нас вкладывались люди, которые хотели управлять нами. Поэтому в этот раз мы сказали: "Мы можем делать то же самое своими силами. А если нет - забьём на это, ну на х**!". Наверное звучит высокомерно, но на самом деле это не так. Будучи артистом, частенько приходится говорить "иди на х**. В том смысле, что "Кто тут рулит? Мы!". Это здоровая уверенность в себе. Гарантия того, что твоя музыка будет такой, какой должна быть.

Почему в 1998 году группа распалась, вместо того, чтобы уйти на долгий перерыв? Разве этого было не достаточно?
Майк Паттон: Нет! По одной простой причине: мы выдохлись. Никто не возражал против этого решения. Не было драмы и бурных обсуждений. Мы были единодушны: сказали всё, что могли сказать.

Беседа приводит нас к новому альбому, от которого исходят те же самые готичные флюиды, что и от дебюта "We Care A Lot". Вызываете дух 1985 года?
Билли Гулд: "We Care a Lot" - это фундамент, с которого мы либо начинаем всё снова и снова, либо разрушаем его начисто, потому что не очень много задумываемся. Это Faith No More в своём естественном виде. Если в нашем новом альбоме видно определённое сходство, это значит, что мы близки к этому состоянию. Это важно, поскольку то, что я сегодня наблюдаю в Сан-Франциско - это технологический бум: всё заточено под Apple и основано на каких-нибудь приложениях, в то время как в музыке всё меньше души. Поэтому для меня важно привнести частицу тьмы в качестве противовеса поп-банальщине для поднятия настроения. Жизнь в области залива Сан-Франциско обозначает полное включение в индустриальную революцию, которая по сути не так уж отличается от английской революции ХIХ века. Новые технологии заменяют всё и вся, всё ужасающе чистенько, практически стерильно. Поэтому так важно встать и сказать, что не всё в порядке. Что люди по-прежнему живут в нищете, вынуждены бросать свои дома или умирать в гражданской войне в Сирии.

Соответственно вы воплощаете в жизнь воспоминания о грязи реальности?
Билли Гулд: И об иной музыке. Музыке со смыслом, которую я сегодня нигде не слышу. Я больше не могу выстроить мост с тем, что происходит вокруг. Я теряю связь с музыкой, потому что она больше не обращена ко мне. Поэтому я пишу песни, которые показывают откуда я родом.

А именно?
Билли Гулд: Из панк-рок-школы, где было так много различных стилей музыки. Например, однажды я видел выступление Young Marble Giants с Cabaret Voltaire. Две абсолютно разные группы, но химия всё равно возникла. Или Bad Brains вместе с регги-командой. В то время в том, что ты можешь сделать как музыкант, было больше открытости. И когда мы начали выступать, мы думали не о том, чтобы продать миллион альбомов, а о том, как много разных вещей в музыке мы можем сделать.

Вашим первым вокалистом был (а точнее была) Кортни Лав. Она была хороша?  
Билли Гулд: То было время, когда этой группой никто не интересовался. Когда мы выступали где-нибудь, нас никто не слушал, люди стояли у бара и напивались. Но Кортни была очень собранной и не хотела мириться с этим. И она на самом деле нашла способ привлечь внимание людей к себе. Между песнями она рассказывала всякую разную фигню - нам казалось, что это круто, потому что, любишь ли ты её или ненавидишь - ты вынужден определить своё отношение к ней. Тем не менее, я понятия не имел, что она думает о нашей музыке. В конечном счёте нам не удалось установить с ней контакт. Не получилось.

Ваш коммерческий прорыв произошёл, когда MTV взял ваш сингл "Epic" в ротацию... 
Майк Паттон: Это было странно. Мы смеялись над этим. Таковой была наша реакция - смеяться над всеми, в том числе и над собой. И было ясно, что уже через 10 минут никто не будет помнить кто мы. Это менталитет общества потребления: проглотить и быстро выплюнуть. Не воспринимать ничего серьёзно - это была чистой воды самозащита. Мы знали, что стали популярны по чистой случайности и так же быстро можем сгинуть в неизвестности.

Фактически, вы были на острие так называемого кроссовер-движения - вместе с  Red Hot Chili Peppers и Living Colour. В Америке правда это носит другое название…
Билли Гулд: Фанк-метал. Отвратительное слово, которое придумали для того, чтобы обозначить музыку, которой раньше не было. Кроссовер кажется мне более подходящим понятием.

На самом ли деле было противостояние между Faith No More и Red Hot Chili Peppers и, в частности, между Майком и Энтони Кидисом? Или это просто слухи?
Майк Паттон: Да не было ничего. Я виделся с парнями однажды и тогда мы прекрасно поняли друг друга. Все эти истории, которые нагнетали обстановку, были придуманы прессой. Такие скучные. Да и вообще, кто верил в это? Все, кроме меня.

Кто-нибудь ещё хочет кофе?
Билли Гулд (подождав, пока Майк отойдёт): Было на самом деле несколько напряжённых моментов, инициатором которых был скорее Энтони Кидис. Откуда возникла эта враждебность, я толком не могу сказать. Да и мы, в свою очередь, не воспринимали всё особо серьёзно.

Крис Новоселич утверждает, что Faith No More проложили путь для Nirvana. То же самое вы сделали и для групп вроде Limp Bizkit.
Билли Гулд: В принципе, это как с дорогами, которые построил Сталин: было много места для больших грузовиков, но под ними были погребены трупы.

Правда ли, что Фред Дёрст не раз неадекватно вёл себя в вашем присутствии?
Билли Гулд: Верно. Наше букинг-агентство порекомендовало взять Limp Bizkit в тур. Мы с ними особо знакомы не были и это название не вскружило нам голову, поэтому мы просто сказали "Ну, давайте посмотрим, как пойдёт". В первый вечер Майк, я и вся остальная группа наблюдали за их выступлением. Хотели посмотреть, действительно ли они такие мачо-типы, о которых нас предупреждали друзья. То, что они играли на сцене, было очень хорошо. Но Фред вообще не понял, почему наши фанаты не жаждут его видеть. В некоторые вечера их даже освистывали. Он начал называть людей "пидорами" и "педиками", что и делают люди когда они молоды и не соображают, что они несут. Но это было не особенно умно с его стороны, поскольку в нашей группе есть гей, который не скрывает своей сексуальной ориентации. Родди всё это было не по душе, но несмотря на это мы пустили Фреда выступать, чтобы он извинился и понял в чём его проступок.

Правда ли, что вы играли в Берлине в тот вечер, когда пала стена?
Билли Гулд: Правда. Мы выступали в "Loft". Это был транзитный маршрут, промежуточная остановка, как и обычно. Поездка из Гамбурга в Берлин заняла весь день. Когда мы наконец приехали, разобрали вещи, поужинали, вышли на сцену...и тогда кто-то крикнул "Эй, они разрушили стену!"
Майк Паттон (приближается, неся с собой кофе): Один из организаторов местного турне обратил моё внимание на это. Я вообще сначала не знал, что имелось в виду, когда говорили "стены нет". Что за стена? Но потом меня остановил наш барабанщик и встряхнул. Он сказал: "Ты хоть понимаешь, что это за значительное событие?!" А я: "О чём вы, чёрт возьми, говорите? Будь любезен, играй следующую песню!" Я врубился в чём дело, когда концерт закончился и мы уже вышли. 
Билли Гулд: Повсюду стояли трабанты, люди пели, танцевали и пили шампанское. Гигантская вечеринка. К сожалению, нам нужно было ехать дальше, поскольку на следующий день нужно было быть в Осло. Всю дорогу мы боролись с затруднённым дорожным движением и смотрели на празднующих людей.

Чем вы объясните тот факт, что вашим самым большим хитом стала кавер-версия Commodores, трек "Easy"?
Билли Гулд: Изначально это был просто прикол. Или скорее средний палец в лицо общественности, в частности, аудитории Оззи Озборна. Мы были с ними в туре и люди всё время орали "War Piiiiiiiiiiiiiigs". Мы и подумали: "Окей, сыграем ещё один кавер, но другой". Мы сыграли "Easy" и увидели, что зрители пришли в ужас. Люди не могли понять, почему мы делаем это, а мы получали истинное удовольствие. Это так же помогло вырваться из рамок метала, куда нас загнали. Позже мы узнали, что "Easy" была включена в европейскую версию "Angel Dust". Мы не были против. Потом она стала синглом и нашей самой известной песней. Разве не безумие?

Ещё безумнее другое: что побудило вас в 1995 году написать песню "Das Schützenfest", да ещё и на немецком? Вы когда-нибудь сами были на празднике стелков?
Билли Гулд: Никогда. Но у нас есть пара хороших друзей в Германии, которые спрашивали, нет ли у нас желания как-нибудь записать баварскую народную песню. Отличная идея! Вольфганг, наш хороший друг, написал на немецком текст. Мы не имели понятия, что означают слова, но сразу же записали песню. Возможно, мы бы никогда и не выпустили этот трек, если бы немецкой рекорд-компании не требовался сингл для B-Side. В тот момент больше ничего не было и мы решили дать им эту туповатую песню. Забавным образом она появилась на нескольких компиляциях с хитами.
Майк Паттон: Серьёзно? Круто...