Ода на смерть брит-попу | British Wave

Вы хотите знать, что будет звучать на могиле брит-попа? Думаю, что можно начать с композиции "Modern Age" группы The Strokes. Спи спокойно, дорогой товарищ! Кстати, а почему такие кислые физиономии? Между прочим, покойный был бы очень рад, если бы на его поминках мы сплясали.

В прямом эфире очередного "PEPSI- чарта" происходили удивительные вещи. Oasis, зависший с композицией "Stop Crying Your Heart Out"  с нового альбома "Heathen Chemistry" ближе к хвосту двадцатки, в полном составе был крепко и привычно нетрезв. Небритые братья Галлахеры, убийственно похожие на заварбузами с Даниловского рынка, мучительно искали, что бы еще разбить и с кем бы еще поцапаться, но тут их позвали на сцену. Спели, как это ни странно, вполне сносно и даже завели зал; лак на небрежных кудрях Лайама даже успел осыпаться, пока он расписывался на запястье рыжей нимфетки, а подозрительно худой Ноэль, привычно матюгнувшись в микрофон, лениво почесал что-то в широченных искусственно состаренных штанах. Все это наблюдал, стоя за кулисами, стриженый под новобранца лидер Coldplay Крис Мартин, чей выход должен был случиться десятью минутами позже. Несмотря на то, что его альбом "A Rush of Blood to the Head" стоял в чарте куда выше Oasis, он по-прежнему смотрел на ретивых братцев влюбленными глазами и вспоминал, как в выпускном классе повесил их фото над своей кроваткой. Они столкнулись на выходе, причем Лайам рассеянно оглядел ладную фигуру юноши и перепутал его со страховым агентом, а Крис уловил четкий запах минимум двух пинт "Килкенни" в желудке своего кумира. Почему-то оба одновременно подумали, что брит-поп, похоже, умер.

Отец-основатель Дэймон Албарн потерял интерес к жанру ради звуковых иллюстраций к садистским комиксам-манга. A само понятие гитарного рока непоправимо сместилось из уютных английских пабов в просторные гаражи дедушкиных "бьюиков" в Детройте и Сан-Франциско.

Мы боимся признать то, что очевидно, и пытаемся гальванизировать труп электрошоками в виде Travis или втиранием благовоний типа отечественных "Сетей". Мы поклоняемся тому, чего уже не существует в реальном времени, и испытываем от этого, ни с чем, ни сравнимое, мазохистское блаженство. Мы стремимся к единению с Англией, забывая, что она шарахается от нас, как от бомжа, вспомнившего, как сказать "ху из он дьюти тудей" и желающего пообщаться. Впрочем, брит-поп было за что любить.

У них была великая эпоха... 

Самый высокий и объемистый из оставшихся колоссов жанра, Oasis – группа гораздо более непростая, чем пытается на протяжении многих лет убедить своих и чужих слушателей. Братья Галлахеры в промежутках между крушением гостиничных номеров и изощренным словесным обкладыванием коллег-музыкантов (больше всего достается Blur и почему-то Кайли Миноуг) отчетливо чувствовали закат Великой Гитарной Эры, и потому их последний альбом получился пронзительным и меланхолическим как никогда. Разница лишь в том, что тогда, на рубеже 90-х, они были молоды и кусачи, дрались и безобразничали не для укрепления имиджа, а по зову сердца в крепкой груди парня с рабочей окраины и, самое главное, искренне верили, что так будет всегда. Они никогда не состарятся, а три минорных аккорда все так же будут вышибать слезу и фунты у многомиллионной армии поклонников. Про неизбывную тоску творений Coldplay, Rialto и Starsailor и говорить нечего – на том и стоят. Что это - плач по уходящей натуре или подсознательно правильное восприятие духа времени?

В конце концов, брит-поп – это не столько музыкальное течение, сколько социальное явление, так же верно характеризующее Великобританию, как краны для смешивания воды в раковине или холодная свинина с горохом. Сначала, лет этак сорок назад, среди бесчисленных музыкальных коллективов неугомонного острова, как правило, не очень умело копировавших американцев, начали выделяться граждане с повышенным чувством национального самосознания.

Английскость сквозила в их манерно растянутых гласных и привычке носить дорогие пиджаки с узкими жокейскими брючками. Поколение военных лет, а именно оно породило "биг-бит", было на удивление уродливым – взгляните на ранние фотографии Monkeys и Hollies, и это было еще одной характерной чертой настоящего британского рока (вот бы старик Ломброзо порадовался!). Забегая вперед скажу, что картина полностью повторилась спустя четверть века, когда первые звезды брит-попа пугали своими физиономиями чувствительных континенталов на страницах "Q", Pulp и Blur были куда радикальнее.

Они расцвели на обломках декадентской империи "новой волны", движения, почти сделавшего славу Британии. Почти – ибо слишком много было блесток, усиков и кокетничания с патологией, в том числе и сексуальной. Таких не любят, и при случае поколачивают не только в Казани, но и в Манчестере. Здесь мы и вправду похожи.  

Брит-попперам УДАЛОСЬ - они распространили свое незамысловатое искусство на весь мир, включая Россию. Это был настоящий бенефис британской идеологии, причем самой народной и демократичной. Это было воспевание той таинственной изюминки, которая присуща всему английскому. Действительно, только на островах могли появиться подлинные футбольные фэны и Джек-потрошитель, Стоунхендж и крокет, мисс Марпл и "Доктор Мартенс". Впервые кумирами миллионов стали парни с соседней улицы, а те, кто были недостаточно "демократичны", вроде Бретта Андерсона или Джарвиса Кокера, старательно косили под гегемона.

Философия lads ("пацанов") до невозможности удачно отражалась "пацанской" же музыкой lad-rock, каковой изначально и было это свежее и сырое направление. Долой музыкальные школы! Долой пианины с синтезаторами!

Они носили олимпийки с Камден-роуд и "адидасы" с распродажи, мешковатые джинсы и куртки с неспоротыми картонными бирками. Ключевым словом стало, вот не угадаете, не "бунт", а "умеренность". Вероятно, именно его и не хватало Англии для очередного музыкального завоевания мира. Действительно, брит-попперы были куда менее агрессивны, чем панки, куда менее эстетичны, чем приверженцы глэма, и уж гораздо менее спесивы, чем моды. Они говорили на сленге троечников и пели исключительно о любви, не ссорились с полицией и полюбовно решали вопросы с администрацией, побив зеркала в кинотеатрах.

Популярность первых же альбомов Oasis и Blur была феноменальной. Само словечко "поп" они прибавили изначально, как издевательство над тогдашней попсой. А потом, как в анекдоте – "ничего, втянулись", ибо брит-поп, кроме всего прочего, доказал, что исконно-пацанская музыка может стать гиперпопулярной. За какие-то пару лет от Брайтона до Абердина возникло несколько тысяч групп, игравших новомодный стиль и живших по его законам.

Споемте, друзья

Интересно, могли ли тогдашние кумиры брит-попа предположить, что их сугубо национальный стиль победит в стране балалаек и медведей? А случилось вот что. Бесчисленные доморощенные музыканты, выдававшие на гора тонны своих трехаккордных опусов в местных ДК или просто в прокуренных подъездах под "Очаковское" и "Специальное", однажды воспряли духом. Дело в том, что их творчество, непоколебимо стоящее на "Машине Времени" и незабвенной "шизгаре", неожиданно нашло свои параллели в той новой англосаксонской музыке, что небольшими порциями просачивалась на нашу территорию. Параллели были, конечно, весьма условными, но вдохновение – вполне реальным.

Гром среди ясного неба прогремел с выходом альбома "Морская" Мумий Тролля. Ранее гонимые и презираемые программными директорами, подъездные музыканты теперь могли гордо отвечать на извечный вопрос "Чё играете?" – "Брит-поп!"

Илья Лагутенко, как известно, записывался в Лондоне, и английский флер его, в общем-то, абсолютно отечественных песенок совершенно околдовал население, подспудно тоскующее по подобной музыке. Еще больше околдовало придуманное им понятие "рокапопс", ибо подвело идеологическую базу, во-первых, под примирение рока и эстрады, а во-вторых, под примирение "западников" и "почвенников". В русском варианте этого модного и действительно массового стиля, британского по форме, цвело и зрело сугубо русское содержание, со всеми его подвсхлипами, разрыванием рубахи и философствованием в самых неподходящих местах. Хотя и здесь принцип умеренности сыграл свою положительную роль – наши рокеры научились загадочно улыбаться, гордо носить три полоски в различных сочетаниях и петь "ни о чем" с редким меланхолическим пафосом.

Сначала уже упомянутый Лагутенко и "Танцы минус", потом Найк Борзов и "Конец Фильма", следом "Мультфильмы" и "Ундервуд" и, наконец, "Сегодня ночью" и "Сети". Рокапопс шел вперед с гордо поднятой, стриженой под Галлахеров головой, не подозревая, что дни его сочтены, ибо век искусственно придуманных жанров короче связи с полоумными группами из провинциального городка. Достаточно было появиться самостоятельному артисту, не заглядывающему в глянцевые таблоиды на иностранных языках и поющему на диалекте наших реальных, а не выдуманных тамошних улиц, и весь стиль в целом начал шататься и рушиться. Один Сергей Шнуров из города на Неве, со своими головорезами, смог противостоять всему этому гигантскому "орбиту без сахара".  

Планета обезьян

Поначалу, если честно, Oasis и Blur только играли в новых "Битлз", с удовольствием деля мистические роли и в виде фарса переживая великую драму самой великой группы планеты. Галлахер взял на себя партию Леннона, благо налицо было физическое сходство и наличие ирландской крови, Албарн – Маккартни, нещадно эксплуатируя свою лирическую составляющую. Дружили они крайне недолго, зато в состоянии информационно-творческой войны находятся по сей день.

"Битлз" из них не вышло, в лучшем случае получились новые Animals. Они старались петь то, что пели всегда, но законы шоу-бизнеса обламывали и не таких крутых; что было взять с полуграмотных и социально незрелых lads, не видевших раньше больше десяти фунтов мелочью, а теперь распоряжавшихся миллионами? Падение стиля и его адептов в пропасть началось не когда Coldplay выпустил безумно прекрасную в своей гипервторичности балладу "A Whisper", взлетевшую на первое место в национальном хит-параде. Не когда Pulp и Suede откололись от общей массы сотоварищей и пришли к тому, к чему всегда подсознательно стремились – гениальному позерству Брайана Ферри и Дэвида Боуи. Он начался, когда на каждого жителя Британии стало приходиться по одному "ансамблю" в национальном духе – безликому, стандартизированному и при этом имевшему индульгенцию популярности под названием "брит-поп". Кто-то наверху (про которого еще говорят, что он не фраер) сказал: Ша! Когда появился Clint Eastwood, первый сингл проекта Gorillaz, все ахнули. А когда выяснилось, что создал все это виртуальное великолепие не кто иной, как Дэймон Албарн, вздохи окрасились нотками злорадства. Вот тебе, бабушка, и герой брит-попа! И многие серьезно призадумались. А не слишком ли мы застряли в старом времени? А такие ли уж великие эти братья Галлахеры? И не поспешили ли мы с покупкой Sing Sing Sing?

Покойся с миром…

Классики европейской философии наперебой учили нас, что у каждого заметного явления должен быть свой могильщик. И того, кто меня уничтожит, встречаю приветственным гимном… Брит-поп, как настоящий европейский артефакт, не стал исключением. За честь стереть его с лица земли боролись слишком многие. Основным же исполнителем – супер-новая американская волна: The Strokes из Нью-Йорка, White Stripes из Детройта и калифорнийцы Black Rebel Motorcycle Club тоже имели своих предшественников и учителей, среди которых были, между прочим, и англичане. Jesus and the Mary Chain и My Bloody Valentine повлияли на них ничуть не меньше, чем родные The Stooges и Sonic Youth. Затянувшись в полузабытую черную кожу и стерев с лиц дурацкие улыбки, они играют сырую жесткую музыку бунта, как это принято у американцев уже полвека, и воспринимаются настолько свежо, что разрекламированная романтика Coldplay неумолимо начинает казаться нафталином.